Анджей Ясинский - Чародей [CИ]
Ведущая роль в исследованиях досталась искуснику — он с сосредоточенным видом неторопливо ходил по комнатам, выставив перед собой жезл, беззвучно шевеля губами. Тристис шел следом, не мешая. Двое охранников замыкали шествие. Небольшая процессия вошла в одну из комнат, когда, наконец, искусник вышел из транса и уверенно заявил: 'Здесь!' В принципе, догадаться можно было и без искусства — немудреная мебель в помещении была разбита и разбросана, а вся стена забрызгана кровью. Это было странно — когда люди умирают от Черного Колодца, крови нет. Имаген расстегнул свой пояс, в котором у него был спрятан видоизмененный искусный жезл. Там были кое-какие интересные плетения, очень полезные в деле простого сыска. Приложив пояс к пятну засохшей крови, Тристис провел анализ, но практически ничего не узнал, кроме пола и приблизительного возраста человека. Что ни говори, у чародеев в этом плане дела обстоят лучше. Они, если повезет, могли бы точно увидеть, что тут произошло, и где теперь находятся люди, что были здесь.
— Что у тебя? — повернулся сыщик к Сандалосу, который в это же время был занят другим анализом.
— Трудно сказать так сразу, — ответил тот. — Здесь перебывала туча народу, 'затоптав' своими аурами следы. Но как будто здесь умер чародей.
— Что же, выходит, арфеец меня обманул? — нахмурился Тристис. — Но ведь проклятья и в самом деле больше нет…
— Я вот что думаю: если второй чародей в момент, когда накладывалось проклятье, был очень близко, то его могло не задеть — посмертные проклятья всегда оставляют небольшую безопасную зону в самом центре. И этот человек мог разорвать канал, питающий проклятье.
— Интересно! Очень интересно! — пробормотал Имаген. — Получается, что все равно один чародей должен погибнуть, а второй не может бесконечно долго неподвижно стоять рядом, иначе он пересечет невидимую границу и тоже умрет. Если это так, то все не так страшно, как живописал Херц. Это не абсолютное оружие в руках оробосцев, а всего лишь небольшая по размерам и продолжительности пугалка для обывателей. Причем весьма затратная с учетом того, что один из чародеев умирает. Такой вариант нравится мне гораздо больше! — сыщик слабо улыбнулся. — Интересно только, то, что произошло здесь, случайность или же нет? По своей ли воле умерший поставил проклятье или второй как-то его заставил?
Профессор пожал плечами, убирая жезл в сумку на поясе:
— Думаю, все же случайность. Подобную технику, если это действительно техника, есть смысл применять против очень важных персон, к которым можно подобраться достаточно близко, но которые очень хорошо защищены, чтобы пытаться устранить их привычными средствами. Вряд ли здесь мог оказаться такой человек.
— Не исключено, что один важный человек здесь как раз был. Однако, я, пожалуй, поддержку твою точку зрения: если бы все было запланировано заранее, второй чародей, чтобы прервать канал, убил бы первого более простым и бескровным способом, а не размазывал бы тонким слоем по стенке.
Искусник кивнул:
— Арфейцы либо абсолютно не компетентны и попросту не учли всех деталей, либо намеренно накормили нас баснями. Первое — вряд ли…
— Все врут, никому нельзя верить на слово, — с горечью в голосе отозвался Тристис. — Уж кто-кто, а я-то знаю…
***Оказавшись на улице, сыщик с удивлением понял, что уже вечер: оказывается, внутри они провели несколько часов. Во рту пересохло, бочки с пивом и вином были совсем рядом, но как-то не тянуло пить из них. Тристис похлопал себя по груди и выудил заветную фляжку, которую всегда носил с собой. Отхлебнув, он довольно крякнул и протянул ее Сандалосу. Тот с видимым удовольствием сделал то же самое. Охранники, понятное дело, обошлись.
— Странно, проклятия давно нет, а жителей не видать.
— Может, поумирали. А тем, кто выжил, откуда знать, что здесь теперь безопасно? Слухи-то ходят…
— Я бы все-таки проверил окрестные дома на счет свидетелей.
— Обыватели без истинного зрения, — презрительно отмахнулся искусник. — Их поставь в самый центр и вели смотреть во все глаза — и то ничего не заметят. Предлагаю вернуться в гостинцу и поужинать. А завтра, если хочешь, можно отправить ребят, — кивок в сторону охранников, — послушать сплетни. Тех, кто видел, искать бесполезно — теперь полгорода скажет, что была в этой таверне аккурат в тот момент, когда начались чудеса. И каждый будет уверять, что все видел собственными глазами, причем расскажет что-то свое, на версии других совершенно непохожее.
Процессия потянулась в обратный путь. Неожиданно Тристис остановился и втянул носом воздух.
— Чувствуете? — спросил он. — Едой пахнет.
— Скорее помоями, — возразил искусник. — Нам поужинать суждено не скоро. Чем быстрее пойдем, тем раньше будем на месте. В путь!
— Да нет же, я про другое: тут все-таки есть кто-то живой! — и сыщик обвел широким взмахом близлежащие дома.
— Что с того? Пошли искать карету!
— Задержимся. Нам в отчете нужен опрос свидетелей и это, — снова взмах руки в сторону домов, — хорошая кандидатура.
Профессор поджал губы, но подчинился. Ему даже не потребовалось разбрасывать сигнальную сеть, чтобы определить, где люди — глазастые стражники уже заметили в одном окошке отблеск свечи.
Домишко был старый и обшарпанный, крыльцо подгнило, а крыша обильно заросла мхом. Тристис постучал, но ответа не последовало. Он повторил с тем же результатом. Пожав плечами, он посторонился, кивнув стражникам. Двое сейчас же дружно ударили плечом, снеся хлипкую дверь. Это, конечно, противозаконно, но Имаген не беспокоился на этот счет. Это не проблема.
Хозяин нашелся быстро — дряхлый старик с жиденькой бородкой и лысым черепом ютился на кухне, ошалело глядя на вошедших.
— Извините, что врываемся вот так, без приглашения, — дружелюбно улыбнулся сыщик. — Но вы не отвечали, и нам показалось, что вам требуется наша помощь!
Старик молча сжался на лавке.
— Не волнуйтесь, мы не грабители. И мы даже компенсируем вам нанесенный ущерб, — Тристис положил на стол серебряную монетку. — Ответь на несколько вопросов, и мы уйдем. — Дождавшись кивка, сыщик продолжил:
— Ты знаешь, что случилось в таверне рядом с твоим домом несколько дней назад?
— Нет, господин, — ужасно скрипучим голосом ответил старик.
— Но ты знаешь, что многие умерли там?
Кивок.
— И не побоялся возвращаться домой? Почему?
— Все — да, боятся. Разбежались и живут у родни аль знакомых. Хозяйство бросили. Боится ли Шент? Боялся, да. Сначала. Зря боялся. Смерть осталась в таверне, не дошла сюда.
